не унимался старик, рассуждения о справедливости он пропустил мимо ушей, поскольку ничего в них не понял, – а тебе только шесть лет.

– Больше, Бойл, намного больше. А смерть… смерть неизбежна, – усмехнулся Роланд, и пройдя мимо старика, зашел в озеро. – Умирают все, даже бессмертные, потому как абсолютно у всего есть конец. Прощай, Бойл Амфидоли.

Роланд нагнулся, зачерпнул воду в ладони, сделал несколько глотков и исчез. Вода в том месте, где он только что стоял, на мгновенье забурлив, заполнила пустоту.

Старик, собиравшийся спросить Роланда о желании, замер с чуть приоткрытым ртом. Все произошло так быстро, что Бойл совершенно растерялся. Он никак не мог понять, что произошло с Роландом, и откуда вдруг в голове у мальчишки появились мысли о бунте и установлении нового порядка. Одно старик знал точно, причиной изменений был он. Если бы он послушал Мойру и оставил мальчика, то ничего этого бы не произошло. А теперь мальчишка с нелепыми мыслями в голове загадал неизвестно какое желание, и совершенно непонятно, к чему это приведет. Кто будет слушать бредни о справедливости от шестилетнего оборванца? В лучшем случае его пошлют подальше, а в худшем пришибут.

– Не пришибут, – послышался голос Мойры.

Старик огляделся, скорее, по привычке.

– Это опять ты, старая, – грустно произнес он, осознав, что голос, как и прежде, звучит в голове.

– Я.

– Вот скажи мне, я все испортил?

Бойл присел на небольшой камень. Его блуждающий взгляд рыскал по бесконечной бирюзовой глади Конго-Тонго.

– Что?

– Все.

– Это ты про Роланда?

– Конечно про него.

– Он будет в порядке.

– Но он изменился.

– Я знаю. Там, где он побывал все по-другому.

– Как?

– Я не знаю, я же бессмертная.

– Ты старая и занудная бабка, – сказал Бойл и улыбнулся. – Вечно из тебя все клещами приходится вытаскивать. Скажи, какое желание загадал Роланд.

– Он попросил тело сообразно полученному опыту.

– То есть?

– Он стал взрослым, – ответила Мойра.

– Взрослым? – вскинул брови Бойл, а затем с пониманием вздохнул. – Понимаю. Ну, а что теперь делать мне? Я не думал, что он так быстро уйдет. Я надеялся мы продолжим наше путешествие.

– Куда?

– Не знаю, ведь это лишь вопрос выбора цели.

– Но у тебя теперь нет цели. Я вот слушаю тебя, Бойл, вроде умный человек, но порой как ляпнешь что-нибудь, и сразу хочется тебя под зад пнуть. Вставай и иди. Мальчик указал путь.

– И что там?

– Твое предназначение.

– А в чем оно?

– Да откуда мне знать в чем оно! – вспылила Мойра. – Это твое предназначение. Ладно, заболталась я с тобой, поднимай зад и иди!

– У меня есть последний вопрос, – Бойл неожиданно вспомнил о Протее и Урсуле.

– Какой?

– Ты знаешь старца Урсула.

– Конечно, знаю.

– Он приходил к озеру?

– И загадал самое мудрое желание.

– Какое же?

– Доступ к знаниям.

– И получил желаемое?

– До последней капли. Ведь знания нельзя исказить. Это лишь факты.

– Значит, он знает о Протее?

– Он может получить знания обо всем и обо всех. Стоит ему только задуматься о чем-то или о ком-то, и знания приходят к нему сами. Ну, хватит болтать. Я пошла. Прощай, старый дурак!

– Прощай, старая карга!

Старик сидел и смотрел на бирюзовую гладь озера. Он никуда не спешил. Трудно спешить неизвестно куда, особенно если ты не знаешь предназначение. Бойл размышлял над тем, почему он не послушал Мойру. Ведь старуха при встрече пыталась прогнать их прочь от этого злосчастного Конго-Тонго, но он не послушал её. Он и Роланд свято верили, что достигнуть цели можно только проявив упорство, и вот к чему это привело. Мечта о Страна равных, превратилась в обыкновенное кладбище, а Роланд, как только получил возможность ходить покинул его. Старик чувствовал, что если и есть в этом мире абсолютный неудачник, то имя ему Бойл Амфидоли. Он долго сидел, мучая себя печальными размышлениями. Когда ему это надоело, он встал и направился к воде. Подойдя к озеру, сквозь прозрачную воду, Бойл разглядел идущий вдоль стены широкий каменный уступ. Сразу за уступом начинался обрыв, уходящий в бирюзово-бездонную глубь озера.

«Что ж, – решил старик, шагнув на уступ, – Видимо пришла пора и мне познать предназначение».

Он брел по уступу до тех пор, пока тот не закончился, уткнувшись во вход небольшой пещеры. Поскольку другого выбора не было, старик зашел внутрь.

«Здесь хотя бы сухо», – подумал он и продолжил путь.

В пещере царила абсолютная тьма, и поэтому Бойлу приходилось идти на ощупь. Вскоре он почувствовал, как свод пещеры стал снижаться, но это нисколько не взволновало его, поскольку к нему пришла необъяснимая уверенность, что он поступает правильно. Это была абсолютная уверенность, граничащая с ощущением счастья. Через десяток шагов ему пришлось встать на колени и ползти, расталкивая мягкие и влажные стены пещеры, но и это не удивило его, поскольку в тот момент он почти не помнил о том, кто он такой. Его существо было охвачено пониманием предназначения. В какой-то момент он почувствовал, как стены пещеры сжали его со всех сторон и резким толчком вытолкнули наружу. Неожиданно почувствовав ужасный холод и сырость, он глубоко вздохнул и закричал что есть мочи.

Младенец лежал в яслях и любовался самым прекрасным лицом в мире: лицом матери. Слева от него полыхал на ветру костер, едва освещая небольшую пещеру, в которой нашли убежище мать и дитя, а высоко в ночном небе горела необыкновенно яркая звезда, указывающая путь трем волхвам.

12.12.2017